люди: дизайнеры | архитекторы | декораторы | художники

Отец дизайнера Jie Wu был коллекционером антиквариата и дал ей раннее дизайнерское образование: “Он водил меня по аукционным домам и рассказывал историю каждого предмета, почему они были выполнены в определенной форме или стиле. Я была очарована и уже тогда знала, что буду делать антиквариат будущего”, – объясняет она свой выбор профессии.
| полностью читать в interiors #85

Антиквариат будущего |

| jie.wu |

Француженка Anne Feat Gaiss работает с индийской бумагой ручной выделки, которую она покрывает сусальным золотом, режет по коже скальпелем и вышивает. Зачем это делает, она рассказала Михаилу Куракину.
Интуиция для меня очень важна. Я часто осознаю действия, которые предпринимаю, и то влияние, которое они оказывают на мою жизнь, только потом. У меня нет четкого плана.Есть интересы и предпочтения с определенным количеством вещей. Несколько лет назад я пережила экстрасенсорный опыт, который пробудил во мне интерес к алхимии и духовности. Точнее, я испытала на себе выход из тела, увидела себя спящей и свое астральное тело. Это позволило мне понять, что мы – духовные существа, воплощённые в плотских телах. С этого момента смысл вещей уже не был прежним.
| полностью читать в interiors #85

Путь современного алхимика |

anne_feat_gaiss |

Нетрадиционный в своем подходе к самому традиционному ремеслу, Gareth Mason
– один из самых оригинальных британских керамистов. Он занимается этим уже тридцать пять лет и точно знает, что он хочет от глины.
“Керамика – пугающая сфера. Технических и практических проблем предостаточно. Кроме того, глиняный сосуд – странное новшество для современного искусства, он такой же древний, как сама цивилизация. Поэтому я требую от него многого, твердо веря в его силу и одновременно признавая его роль медиума, проводника в другой мир. То, что я могу создавать на практике в этом контексте, является редкой привилегией”, – считает Гарет Мейсон. Его керамика внешне негламурна и несентиментальна, несмотря на глазури и золоченые детали, она странна, иногда груба, неровна, отчасти бесформенна, но всегда выразительна и притягательна - мимо не пройдешь, заметишь, обратишь внимание.
| полностью читать в interiors #84

О странностях любви |

garethmason.net |

Скульптор Simone Pheulpin считает, что процесс ее работы полностью интуитивный и доведен до автоматизма в руках. Она не хочет никого учить, ценя свободу, ведь обучение предполагает обязательства перед учениками.

Не пытайтесь повторить |

Я использую обыкновенный холст, превращая его в благородный материал для создания скульптур. Эта ткань используется для изготовления одежды, сумок и прочего бытового текстиля. В домах моды из него шьют модели по размерам клиентов, прежде чем заменить эту ткань на более ценные материалы.
Мое знакомство с холстом началось с детских игр. Я выросла в регионе Вогезы на востоке Франции. Там было множество текстильных предприятий, и одно из них в нашем поселке. Мы ходили смотреть, как работают наши родители, играли с обрезками ткани. Я мастерила из лоскутков платья для кукол. Это было военное время, и женщины шили одежду для членов своей семьи. Тогда это было нормальным занятием. Я ничего не имею против домохозяек, но моя деятельность совершенно не вписывается в традиционное представление о роли женщины в поддержании семейного очага. Я не белошвейка, я скульптор, работающий с текстилем, как другие работают с глиной, мрамором или другими материалами. Вторая встреча с холстом произошла почти случайно. Я начала делать настенные панно из ткани для комнат моих детей, где в качестве подкладки использовала холст, который придавал форму моим изделиям. Это были декоративные картины из ткани, изображавшие цветы, дома, людей. Мои работы понравились друзьям, и они попросили сделать им такие же панно.
Так я получила некоторое признание. К примеру, производитель тканей и обоев в Гренобле заказывал у меня небольшие панно, которые дарили особенно хорошим клиентам. Мне очень нравилась эта работа, это было забавно и я сохраняла полную творческую свободу. Я не обучалась рисованию, шитью или другим изобразительным искусствам. Мое желание творить было полностью интуитивным. Это была настоящая потребность выражать мои фантазии, причем именно в холсте. Я пробовала работать с другими тканями, цветами. Но именно этот кремовый цвет позволяет мне игру со светом, с тенями, с текстурами, которую я не могу найти, работая с другим материалом.
До меня в такой технике не работал никто. Это была моя интуиция и непреодолимое желание творить. Я придумала эту технику. Всё, что меня связывает с профессией швей, - это ткань и булавки, которые я использую в больших количествах, для того чтобы скреплять складки и создавать формы. Я работаю с единственной французской фабрикой, которая производит стальные нержавеющие булавки. Их продукция отличается очень хорошим качеством, и я могу легко ломать или отрезать ушки булавок, так как иногда они мне мешают. Эти булавки не гнутся и достаточно тонкие, чтобы хорошо проткнуть толстую ткань.
| интервью полностью читать в interiors #83

Silence – это проект Dimorestudio, который, по их словам, представляет собой возвращение к классике, к роскоши, к утонченности, аристократическому хорошему тону, без излишеств. Пять блоков в большом промышленном пространстве заполнены воспоминаниями – сказочные капсулы времени, заключенные в нарочито грубые коробки, пять непохожих друг на друга интерьеров, пять индивидуальностей, пять персонажей. Они живут своей жизнью, не замечая публики, которая вынуждена подглядывать за этой красивой жизнью через грубо пробитые отверстия в стенах, подслушивая музыку, которая там звучит.

Silence | фото Silvia Rivoltella

В первой комнате “Амбулатория в Чикаго” в стиле 50-х годов ковер покрывает не только полы, но и стены, создавая своего рода буазери, окаймленные сверху зеркальной полосой, как в старых залах ожидания психоаналитических клиник. Остальные поверхности окрашены в масляно-зеленый оттенок. Современная мебель Dimorestudio, вневременная, от культовых дизайнеров, так же как и свет, картины странных и известных художников – так оформлены все все комнаты и в каждой из них музыка, создающая определенное настроение. Здесь саундтрек: "Долина" Bill Wyman.
Во второй комнате – “Salle à manger a Marrakech” – обеденная зона, вдохновленная домом Ива Сен-Лорана. Цвета страстные и насыщенные: оттенки красного, оранжевого и янтарного, теплые и чрезвычайно обволакивающие,которые вместе с ковром цвета янтаря и стенами, оклеенными песочного цвета обоями с эффектом деграде, создают чувственную, старомодную атмосферу. Звучит музыкальная композиция "El jardinero y lal rosas" Esther Borja. Интерьер третьей комнаты “Сокровищница коллекционеров в Амбурге”, буквально продиктована фотографией Candida Höfer, изображающей интерьер банковского хранилища. Здесь все стены покрыты культовой матовой стальной плиткой De Castelli, уложенной с идеальными швами от которой отражается "Звук тишины" Silvia Perez Cruz.
Четвертая комната называется “Pied-à-terre con vista Napoli”. Здесь прохладная атмосфера летнего домика с террасой с видом на залив. Геометрическая плитка ручной работы на полу и стенах помещения, отсыл к дизайну отеля Gio Ponti Parco dei Principi в Сорренто, создает необычную, свежую, жизнерадостную атмосферу дополненную звучанием "Amore fermati" Fred Buongusto. Последняя комната, из которой можно заглядывать во все остальные – "Комната ветра в Пенсильвании”, вдохновленная работами архитекторов Баухауза. Здесь не играет музыка, но слышен шум ветра, сильного, почти как настоящий шторм. Как будто он хочет унести прошлое, чтобы освободить место новому настоящему. Странно, поэтично и как всегда у Dimorestudio – пророчески, определяя тенденции в дизайне.

В 2019 году Sébastien Coudert-Maugendre по окончании парижской школы дизайна (ESAM DESIGN) открыл собственное агентство дизайна интерьеров и предметов. С 2022 года он является двигателем и вдохновителем творческого коллектива Rhizomes, объединяющего 11 ремесленников разных специальностей. О модной теме современного развития ремесел и новой коллекции предметов мебели в сотрудничестве с мастерами Парижа поговорил с дизайнером Михаил Куракин.

Задействовать всех |

К своей теме я шел довольно долго. Мой отец работал в течение многих лет за границей, поэтому я успел пожить в Азии, Латинской Америке, Индии, Китае, Мексике. Затем учился в Испании, во Франции, в Китае и Тайване, в первую очередь менеджменту, и работал в Голландии и в Лондоне, где моя работа была связана с коммерческим продвижением продукции для дизайна интерьеров. Я занимал стратегическую роль в предприятии и мне было очень интересно. Однако довольно скоро я понял, что меня больше привлекает креативная составляющая работы. Тогда я вернулся в Париж и параллельно с работой в течение четырех лет обучался дизайну интерьеров, понимая, что мои знания и интересы найдут наилучшее применение именно в этой области. Сразу по окончании обучения я открыл собственное агентство, что было весьма смелым решением. Мне повезло, и я сразу получил заказ от английских клиентов – переделать их квартиру с садом. За время этой стройки я встретился с представителями различных профессий, необходимых для выполнения ремонтных работ, а также для создания элементов декора. В первую очередь с краснодеревщиками, чьи мастерские располагаются в центральной части Франции, в районе Луары. Проводя у них много времени, я открыл для себя секреты их производства – познакомился с различными породами дерева, техниками обработки. Сообщество ремесленников во Франции – весьма небольшой и хорошо организованный микрокосмос. Мастера знают работу других мастеров, разные специальности сотрудничают друг с другом на проектах. Так складываются партнерские отношения, личные симпатии. Мои партнеры-краснодеревщики познакомили меня с кузнецами, вышивальщицами, текстильными производствами, лапидарными мастерами. Постепенно сформировался небольшой коллектив мастеров, с которыми у меня сложились особенно доверительные отношения. Так возникла идея создавать уникальные предметы для интерьеров, прежде всего мебель. | интервью полностью читать в interiors #82

Идеальный беспорядок, осознанное безумие и эмоциональное бесчувствие – выставка No Sense в исторической квартире на Виа Сольферино для дизайнеров Брита Моргана и Эмилиано Сальчи, по их задумке, «представляет собой возвращение к корням Dimorestudio, Dimoregallery и Dimoremilano, объединяя эти три реальности более целостной концепцией, охватывающей вселенную Dimore. Это возвращение к истокам благодаря сочетанию ингредиентов, которые на протяжении многих лет были фирменным стилем Dimorestudio».

No sense | фото Silvia Rivoltella

Пространство галереи было похоже на чердак старинного дома, куда поднимаешься в предвкушении сокровищ, перспективного винтажа, а увязаешь в воспоминаниях, теряя ощущение времени. Дизайнеры идеально передали идею течения времени: обнажив все «культурные слои» старых стен, все изменения цвета за эти двадцать лет, что галерея существует на этом месте, и даже части многовековых фресок, которые, как считалось, были похоронены навсегда. Следы былой красоты, которая никуда не исчезла. Переступая порог культовой квартиры, ты обнаруживаешь шесть совершенно «апокалиптических», бессмысленных комнат, где общий вид теряется в деталях.В каминном зале преобладают древесина, темные тона коричневого, черный и отражающие поверхности зеркал и стали. В «идеальном беспорядке» свалены вещи Achille и Pier Giacomo Castiglioni, Nanda Vigo, Luigi Caccia Dominioni Afra и Tobia Scarpa, Romeo Rega. Мебель как искусство соседствует со скульптурами итальянского мастера Адольфо Вильдта, датированными 1892 годом, – работами огромной ценности, исключительно предоставленных для этой инсталляции. В комнате под названием «канделябры», множество ламп и люстр разных эпох и материалов, расположенных на одной высоте. В некоторых помещениях можно увидеть видеопроекции снимков, сделанных Эмилиано Сальчи, они интригуют посетителя своей красотой и тем, что, кажется, в них «нет смысла»... или есть? Каждый трактует сам, как и каждую странную и завораживающую комнату в этом проекте, впитывая разные виды взаимодействия предметов, игру света и тени, цветовые сочетания и многое другое, чем славится Dimorestudio.

В парижском Музее Прикладных Искусств с большим успехом прошла выставка под названием Années 80. Mode, Design et Graphisme en France. Сценография для этой выставки была разработана Adrien Rovero. Именно она дала повод корреспонденту Михаилу Куракину для непродолжительной беседы с дизайнером .
Для справки: На протяжении многих лет Rovero разрабатывает сценографию витрин, создает предметы и оформляет пространства для таких престижных клиентов, как Hermès (France), Pfister (Switzerland), Droog Design (Holland), Campeggi (Italy), Sèvres cité de la céramique (France), Freitag (Switzerland), Swatch (Switzerland) и Cristallerie Saint-Louis (France). Его можно увидеть в известных международных галереях: Galerie Kreo (Paris), Libby Sellers (London) и Spazio Nobile (Belgium). Адриан является автором сценографий для таких знаковых музеев, как Centre Pompidou (Paris), Grand-Hornu Images (Belgium), NMNM (Monaco), MUDAM (Luxembourg), MUCEM (France), ADAM (Belgium) и многих других.

Господин оформитель |

Вы начали свою карьеру в студии дизайна интерьеров. Потом обучались по специальности промышленного дизайнера. Но довольно быстро оказались в новой профессии сценографа выставок. Почему так?
Раньше оформлением выставок занимались архитекторы или графические дизайнеры. Так, например, Achille Castiglioni разработал более 200 вариантов экспозиций, но об этом мало кто знает. Супруги Eames тоже работали в этой сфере. Сегодня в этой области появились узкие специалисты – они получили звание сценографов. Но для меня нет границ между профессиями предметного дизайнера, сценографа и дизайнера интерьеров. Мне нравится соединять эти профессии, они подпитывают друг друга. Иногда для одного и того же клиента мне доводится создавать предметы и оформлять его коммерческие пространства, включая витрины. Придумывать предметы специально для конкретной выставки или выставку, посвященную какому-то предмету.
Какова роль сценографа в выставочной деятельности?
Надо сказать, что эволюция профессии сценографа связана с развитием общества, музеев и… интернета. Сегодня при желании практически любое произведение искусства можно найти в виртуальном пространстве. Поэтому для создания выставок подбираются произведения по определенным критериям, куратор выстраивает ее историю, как сценарист – литературную основу фильма.
| интервью полностью читать в interiors #79

Andrés Andrés Reisinger – испанский визуализатор, человек, создающий собственную параллельную вселенную – виртуальную, которая при этом привлекает многих известных дизайнеров и мировые бренды, готовых заказывать ему реализацию своих самых безудержных фантазий и проектов. Помните, как было со знаменитым креслом из розовых лепестков, виртуально гулявшим по улицам городов и стран, его потом реализовала и взяла в свой ассортимент компания Moooi?
Это была работа Andrés Reisinger.

Серо живете |

Вейчас Сейчас у этого мистификатора новый проект – Take over, который он начал с Парижа. Розовым цветом он стал «захватывать города», накрывая здания, драпируя серую действительность – тканью, мехом, пухом, бахромой и надувными, стеганными пухлыми штуковинами. Причем эти милые, но странные виртуальные украшения в каждой стране и городе имеют свою отличительную особенность. Общий только цвет. Сначала был Париж, потом Нью-Йорк, затем Токио и Лондон, буквально на днях Андрес добрался до Рима.
Никто не знает, что в планах у этого безумца, какой город будет следующим, но число наблюдающих за ним растет.

Урбанисты урбанистам рознь. Встречаются среди них и те, кто удивляет своим взглядом на многие привычные вещи – Luca Matti, живущий и работающий в древней Флоренции, из таких.

Урбанист из Флоренции |

Глядя на ваши работы, трудно представить, что вы выросли во Флоренции…
Жить во Флоренции, особенно с историко-художественной точки зрения, несомненно, привилегия. Достаточно прогуляться по историческому центру, чтобы погрузиться в красоту и непосредственно столкнуться с работами величайших мастеров в истории искусства. Не осознавая того, вы усваиваете графику, образы, архитектуру, формы и пропорции, которые неизбежно становятся фундаментальными элементами вашего обучения и визуального образования. Однако я должен сказать, что на самом деле город, который значительно больше повлиял на мою работу на мое воображение, – это Милан, где я прожил до 11 лет. В глазах ребенка Милан на рубеже 60-х и 70-х годов представлял городской пейзаж, состоящий из улиц, движения, больших многоквартирных домов, станций метро, ​​поездов, Луна-парка, облупившихся стен, пригородов, тумана. Я жил рядом с Центральным вокзалом, и небоскреб Пирелли казался чем-то из области фантастики: космическим кораблем, готовым взлететь в бесконечность. Такой линейный, гладкий, блестящий, как кристалл. А затем фасады больших зданий, темных, тяжелых, суровых, украшенных барельефами, изображающими мускулистых мужчин и женщин в героических позах и аллегориями традиционных ценностей – работа, семья. Да, я вырос и учился во Флоренции, но городские видения и панорамы, которые позже стали отличительной чертой моей работы, рождаются воображением, архетипом которого является Милан.
Ваши истории часто происходят в городских джунглях, чувствуете ли вы иногда гнетущую сторону города?
Один из элементов, присутствующих в моей работе, но не сразу заметных, – это время. Для меня важно, чтобы то, что я делаю, начиная от темы и техники до используемых материалов, было тесно связано со временем, в котором мы живем, иногда с будущим. Города, вернее лабиринты мегаполисов, которые я рисую много лет, с их запутанными джунглями бетонных небоскребов, а также нефтяных скважин, буровых платформ, нефтеперерабатывающих заводов, электростанций и атомных электростанций, сразу вызывают в памяти нашу повседневную реальность. Работая над образами городов, я пытаюсь способствовать размышлению о нашей концепции роста и развития. Я вижу город как физическое проявление мысли и воли человека.
| интервью полностью читать в interiors #78

Не устаю удивляться способности дизайнеров Dimorestudio – Emiliano Salci и Britt Moran – придумывать проекты, на которых можно учить студентов школ дизайнеров и декораторов композиции в интерьерах, сочетанию цветов, материалов и исторических эпох в мебели.

Инвентаризация |

Новый проект Dimorestudio называется иронично – Inventario (инвентарь) - и он двойственен – виртуален: по его интерьерам нельзя пройтись и при этом абсолютно реален: все композиции были созданы дизайнерами в действительности, отсняты фотографом и разобраны. В его основе простая, но очень оригинальная идея, что интересно представить себе, как исторические и современные предметы обстановки могут жить вне контекста, вне архитектуры, вне конкретного интерьера, вне времени, где фоном для композиций служит лишь крафтовая бумага разных цветов. Но у дизайнеров Britt Moran и Emiliano Salci ничего в простоте не бывает, поэтому, разглядывая эти вроде бы случайные комбинации предметов, ты считываешь жизненные истории людей, которые могли бы жить, любить и страдать в этих интерьерах – так театрально, кинематографично и узнаваемо они выглядят, при этом сами авторы говорят, что это всего лишь наглядные сопоставления разных периодов, стилей, техник из разных мест. Мы им верим, но анализируем и берем на заметку.

Брутализм и романтика|

Вильям Бранд - голландский архитектор, скульптор и дизайнер интерьеров. Впрочем, в России его представлять не нужно - светильники этого дизайнера весьма популярны и довольно часто встречаются в работах дизайнеров, правда в проектах высокой ценовой категории, ведь это ручная работа, к тому же Вильям предпочитает полностью контролировать процесс производства своих коллекций от эскиза до финального продукта, что позволяет гарантировать высочайшее качество. Представленная на Tefaf его новая коллекция - Takara - дала отличный повод для разговора, в котором этот совершенно брутальный персонаж, который всю жизнь работает с металлом открылся с совершенно с неожиданной стороны - оказался романтиком.

Начнем издалека - детство на природе повлияло на ваше творчество? Вы попали в точку! Видимо хорошо подготовились.
Среди первых воспоминаний моего детства – походы с родителями. Я до сих пор помню, как радовался, когда мы ставили палатку, а потом как завороженный наблюдал за медленным испарением капель росы, собравшихся за ночь на ее холщовой крыше под ласкающими лучами солнца. Именно эти воспоминания и эту магию я пытался воплотить в коллекции Ersa, где плафоны из стекла переливаются всеми цветами радуги. Коллекция Orpheus, в которой я использовал ценные камни и минералы, тоже родом из моего детства, когда я возвращался домой из леса с карманами, полными камней – они мне казались настоящим тайным сокровищем. Уверен, что подобные приятные воспоминания остались у многих. Возможно, при взгляде на светильники Orpheus они оживут.
| полностью читать в interiors #76